Саратовский поп-арт

В Саратове заканчивается четырнадцатый Собиновский фестиваль, посвященный в этом году памяти Верди. Столетие со дня смерти итальянского мастера здесь отмечают с невиданным для России размахом. В программе -- все саратовские постановки Верди, в каждой из которой выступают по два гастролера, видеосеминар, знакомящий с записями зарубежных вердиевских постановок, и сольные концерты известных российских солистов. Фестиваль открылся духовными сочинениями Верди, совершенно неизвестными в России. Но все же главной сенсацией стали не они, а премьера оперы "Риголетто". Уже второй год худрук Собиновских торжеств Юрий Кочнев доверяет постановки в своем театре молодым москвичам -- режиссеру Дмитрию Белову и сценографу Альоне Пикаловой. Первым опытом стал "Евгений Онегин", повергший в смятение публику, но все же отобранный затем на "Золотую маску". На этот раз работа Белова--Пикаловой была встречена с гораздо большим единодушием. Саратовский Верди интересен прежде всего попаданием в современный культурный контекст. Спектакль возвещает о новом пришествии поп-арта, о котором уже вовсю трубят дизайнеры и модельеры. Абсолютно раскованный и до неприличия полный разного рода красивостей спектакль сметает барьер между элитарной оперой и поп-культурой. Взглянув на романтическую вердиевскую оперу глазами современного стилиста, постановщики нашпиговали действие яркими красками, не встретив в музыке ни малейшего сопротивления. О ее драматическом тонусе позаботился дирижер Кочнев, стараниями которого оркестр разражался истинно вердиевскими громами и молниями. Новенький саратовский Верди по-современному эклектичен и праздничен. Кого только не встретишь в его опере: Феллини, Версаче, Тьери Мюглера. Воздушное сверкание Лас-Вегаса зовет в волшебный мир, где золотая молодежь не знает удержу в удовольствиях, а шут-трансвестит Риголетто (в превосходной подаче Александра Багмата) развлекает себя и других. Герцог Мантуанский -- хозяин жизни -- взлетает на облаке и, будто Зевс, проливается на женщин золотым дождем. Скромная сиротка Джильда с плюшевым кроликом (привет от французских фотохудожников Пьера и Жиля) надевает ангельские крылышки, чтобы улететь вместе с соблазнителем в райский сад. Финал спектакля манит сладкой грезой. Шут прижимается голым черепом к тряпичной кукле, а вкусившая сладкой жизни дочка уходит в сияющий огнями иллюзион, который девочки всегда предпочтут отцовским наставлениям. Красота -- это страшная сила, чего не понял, к сожалению, бедный шут. Его в этот момент безмерно жаль. Однако восторг от эстетской работы постановщиков оказывается сильнее. Работа Белова--Пикаловой говорит о том, что в оперу пришло, наконец, свежее поколение. Пригласив неизвестных постановщиков, саратовцы рискнули и выиграли, получив не только яркое зрелище, но и новый театр для новой публики.