Эксклюзивное материаловедение
Фонокорректор SA Lab Paris
Фонокорректор SA Lab Paris
Фонокорректор редко притягивает к себе внимание в стойке с аппаратурой. Столь важный элемент музыкальной системы, где в качестве источника выступает проигрыватель грампластинок, зачастую облачается в миниатюрный невзрачный корпус, поэтому желание спрятать его за более крупными и солидными компонентами выглядит вполне логичным. Но фонокорректор, созданный инженером Алексеем Семиным и носящий имя элегантнейшей из европейских столиц, способен украсить самую высококлассную стереосистему. И не только своим стильным дизайном, но и воистину роскошным звучанием.
Сначала вспомним задачи, которые решает этот посредник между головкой звукоснимателя и усилительным трактом. Первая, но не самая важная функция фонокорректора — усиление поступающего с миниатюрных катушек головки слабого сигнала до уровня, достаточного для раскачки входных каскадов предварительного усилителя. Вторая функция, благодаря которой подобные приборы получили свое название, — коррекция АЧХ. Необходимость в таком преобразовании исходного сигнала определяется особенностями грамзаписи.
Здесь нас поджидает целый ворох нюансов, которые превращают не слишком сложную на первый взгляд задачу в серьезную проблему, требующую нетривиальных подходов к ее разрешению. Дело в том, что хоть какой-то стандартизации корректировки АЧХ при записи на пластинку удалось добиться лишь к середине 1950-х годов усилиями RIAA (Recording Industry Association of America — Американской ассоциации звукозаписывающих компаний). Тем не менее даже после принятия этого стандарта некоторые производители использовали собственные методики эквализации. А прежде корректировка и вовсе производилась издателями исходя из собственных представлений о правильном звучании. Поэтому если в вашей коллекции есть раритетные пластинки, выпущенные до 1956 года, то заставить их звучать аутентично — сложная, но очень интересная задача. Стандарт RIAA тоже не стал догмой — в частности, потому, что в далеком 1956 году он нормировал частотную зависимость в диапазоне от 30 Гц до 15 кГц. Качество же как записывающей, так и воспроизводящей техники с течением времени росло, что вызвало необходимость расширения описываемого стандартом частотного диапазона. Новый вариант был утвержден в 1978 году и получил название RIAA-78.
Есть и хорошая новость: отличия используемых схем эквализации не настолько серьезны, чтобы испортить впечатление от прослушивания. Другими словами, реализовав в фонокорректоре некую среднестатистическую зависимость (соответствующую, как правило, стандарту RIAA), вы получаете удовлетворительное воспроизведение подавляющего большинства пластинок. Но для гурманов, перфекционистов и экспериментаторов производители предлагают фонокорректоры с возможностью выбора используемой схемы корректировки, а иногда и с функцией формирования такой зависимости.
Гораздо большее влияние на качество воспроизведения музыки оказывает реализация корректирующих АЧХ цепей. Причем как схемотехническая, так и по используемым комплектующим. Именно на этом сконцентрировал свое внимание Алексей Семин, работая над фонокорректором SA Lab Paris.
И вот в уютном зале прослушивания московского салона «Нота+» на Большой Ордынке, где мы с ним сидим за чашкой кофе, Алексей любезно согласился ответить на мои вопросы по поводу этого проекта.
«К сегодняшнему дню свет увидели три фонокорректора Paris, причем все они, включая тот, что был у вас на тестировании, уже нашли своих хозяев. У меня есть комплектующие и материалы для сборки еще двух аппаратов. На этом проект Paris будет закрыт», — говорит Алексей. Ограничением в данном случае выступают именно используемые в конструкции материалы, которые не только дороги, но и не всегда доступны для приобретения. Любое устройство компании SA Lab полностью раскрывает истинную сущность все реже встречающего термина hand made. Не стал исключением и фонокорректор Paris.
Здесь буквально все сделано руками Семина — от стильного и сложного по конструкции корпуса до трансформаторов и дросселей. Дизайн я бы назвал классическим для ламповой техники: на невысоком массивном основании из сплошного листа отполированной до зеркального блеска нержавеющей стали возвышаются четыре вакуумные лампы и пять прямоугольных металлических кожухов, скрывающих согласующие сигнальные трансформаторы, силовой трансформатор и дроссель фильтра блока питания. В центре скошенной лицевой панели располагается крупная кнопка включения питания с подсветкой, слева от нее — тумблер переключения входов MM / MC, а справа — подсвеченные теплым желтоватым светом стрелочные индикаторы уровней сигнала левого и правого каналов.
На задней стенке корпуса, помимо колодки для подключения сетевого кабеля, можно видеть балансный и небалансный выходы, а также отдельные входы для картриджей с подвижным магнитом (MM) и подвижной катушкой (MC). Все эти разъемы самого высокого качества и в достаточной степени разнесены, чтобы не возникало проблем с коммутацией даже при использовании толстых и жестких кабелей. Как входы, так и выходы имеют здесь свои особенности, выделяющие корректор SA Lab из общей массы подобной техники.
Начнем с входов. Точнее, с входа для головок типа MC. Его реализация в Paris самая правильная — через повышающий MC-трансформатор, причем трансформатор этот вынесен в отдельный корпус и соединяется с корректором фирменным межблочным кабелем SA Lab. И трансформатор, и кабель входят в комплект поставки аппарата. То есть фактически вход MC на корректоре имеет ту же чувствительность, что и второй вход для головки типа MM. Разница между ними лишь в лучшем согласовании входа MC с соответствующей обмоткой MC-трансформатора.
Спрашиваю у Алексея, почему он сделал два входа, если вполне можно было обойтись и одним, к которому при необходимости подключается MC-трансформатор? В ответ слышу, что два входа дают возможность использовать проигрыватель с двумя тонармами и, соответственно, двумя головками — MM и MC. Ведь не секрет, что у каждого типа звукоснимателя свои плюсы и минусы, которые определяют жанровые предпочтения — к примеру, головкам с подвижной катушкой лучше удается воспроизведение вокальных партий и симфонической музыки. А с фонокорректорои SA Lab Paris можно выбирать нужный картридж простым переключением входов. Но почему бы не разместить MC-трансформатор внутри корпуса устройства? «Какой-нибудь трансформатор, конечно, можно, но хороший трансформатор спрятать внутри корректора не получилось». Действительно, достаточно познакомиться с внутренностями небольшого, но весьма тяжелого прибора, чтобы согласиться с утверждением его создателя. Тороидальные трансформаторы правого и левого каналов, намотанные серебряной проволокой, находятся в пермалоевых чашках, которые дополнительно защищены сплошными металлическими экранами. Кроме того, изоляцию от внешних электромагнитных наводок обеспечивает и сам корпус, сделанный из толстых металлических плит.
На выходе фонокорректора работают четыре трансформатора, два из которых обслуживают балансные выходы, а два других — небалансные. То есть выходы работают параллельно. Иногда это бывает полезно: например, можно по балансному интерфейсу писать музыку на катушечный «Штудер», а с небалансных снимать сигнал на усилитель.
Но главная особенность фонокорректора SA Lab Paris заключается в использовании RL-коррекции. В отличие от подавляющего большинства реализаций RC-коррекции здесь сигнальные цепи лишены конденсаторов, что самым благоприятным образом сказывается на звучании. Обратной стороной медали стала трудоемкость изготовления катушек индуктивности и высокая стоимость материалов — катушки наматываются серебряным проводом на японском композитном материале.
Усилительная часть аппарата построена на двух парах двойных триодов 6SL7 и 6SN7 производства саратовского завода. Впрочем, при желании можно поставить любые их аналоги, причем никакой перенастройки корректора при этом выполнять не нужно. Учитывая, что лампы использованы распространенные, выбор возможных вариантов достаточно широк: от современных реализаций до винтажных NOS.
«В корректоре Paris я отказался от кенотронного питания, поскольку кенотрон — самая нагруженная лампа в компоненте, которая нуждается в регулярной замене. Практически получается, что это расходный материал. Здесь работают диоды с фильтрацией дросселем, — говорит Алексей. — Дроссель наматывается вручную на сердечнике из немецкого металла. Из этого же материала сделаны и сердечники всех сигнальных трансформаторов. Применение L-фильтра в блоке питания обеспечивает очень стабильную по мощности отдачу, чего невозможно достичь при помощи фильтра C-L-C. В корректоре используется только навесной монтаж, слаботочные схемы защищены дополнительными металлическими экранами». От знакомства с внутренностями SA Lab Paris получаешь истинное удовольствие — настолько все аккуратно и логично выстроено.
У каждого человека свои ассоциации с крупными европейскими столицами. У меня, к примеру, Лондон вызывает в памяти туманные сумерки, Рим — полуденный зной, когда тени ловко прячутся в иное измерение, а столица Франции — свежее летнее утро, когда ночная прохлада еще не ушла, а солнечные лучи скользят по мокрым от росы крышам домов, вырывая из полумрака по-старомодному выглядящие вывески кафе и магазинов. Только в Париже в этот утренний час можно насладиться упоительной смесью запахов кофе и свежей выпечки, только здесь общепит начинает принимать посетителей с раннего утра, чтобы накормить завтраком спешащих по своим делам горожан.
Судя по всему, ассоциации у нас с Алексеем схожи. И дело даже не столько в том, что надписи на лицевой и коммутационной панелях его фонокорректора SA Lab Paris напоминают парижские винтажные вывески — как шрифтом, так и благородным бронзовым фоном. Само звучание компонента рождает ощущение той самой утренней свежести. SA Lab Paris не пытается препарировать материал на отдельные нюансы, а создает очень цельную и гармоничную картину. Вместе с тем и нюансов обнаруживается великое множество: умение извлекать из записей мельчайшие детали — еще одна сильная сторона корректора.
Несмотря на совсем не рекордные показатели разделения каналов (см. результаты инструментальных измерений), что для ламповой техники вполне нормально, компонент выстраивает масштабную сцену, далеко выходящую за границы, определяемые акустическими системами, с точной локализацией солистов и музыкальных инструментов. Детальный верх и богатая середина поддерживаются собранным и достаточно глубоким басом. При этом нет и намека на какую-либо окраску, а отчетливость подачи и внятная артикуляция позволяют услышать гораздо больше подробностей в хорошо знакомых пассажах.
Сразу же замечаешь полное отсутствие синтетики и механистичности звучания, которое кажется абсолютно открытым и непринужденным. Мастерское воспроизведение тембров рояля и аккуратное обращение с вокалом в джазовых записях сочетаются со способностью уверенно держать рок-н-ролльный ритм и задор. Энергетика и вязкий ритм тяжелого блюза передаются столь же легко и выразительно, как и полифония симфонического оркестра или заводные электронные пассажи. Музыкальная сцена не только распахивается далеко за пределы стереобазы, но и отличается высоким вертикальным разрешением. Бас остается четко очерченным и упругим даже в самой нижней части спектра, а высокие частоты радуют кристальной чистотой и отменной детализацией.
Фонокорректор SA Lab Paris работает в широкой полосе частот, не ограничиваясь слышимым диапазоном (рис. 1). Но в надтональной области график АЧХ отходит от стандартной кривой. Усиление сигнала уменьшается слишком интенсивно, и спад пересчитанной (скорректированной) характеристики достигает уровня –3 дБ на отметке 24,5 кГц. Неполное соответствие стандарту RIAA отмечается и в слышимой области частот на ВЧ-интервале (рис. 2, АЧХ левого и правого канала скорректированные). Межканальный разбаланс вполне умеренный и не превышает 1,2 дБ. Спектр сигнала частотой 1 кГц показан на рис. 3. КНИ составляет 0,21%. Примерно такие же значения мы получили и на других частотах при уровне выходного сигнала 1 В.
Тип – ламповый фонокорректор | Название – SA Lab Paris | Тип поддерживаемых звукоснимателей – MM / MC | Тип коррекции – RL | Частотный диапазон (RIAA), Гц – 20—20 000 | Отношение сигнал/шум (для ММ), дБ – 80 | Отношение сигнал/шум (для МC), дБ – 80 | Гармонические искажения, % – менее 0,1 | Чувствительность (для ММ), мВ – 5 мВ PP | Чувствительность (для МC), мВ – 0,3 мВ PP | Входное сопротивление (для ММ), кОм – 47 | Входное сопротивление (для МC, 1 кГц, со стороны трансформатора), кОм – 5,1 | Выходное сопротивление, Ом – 20 | Выходное напряжение, В – 1 (RMS) | Габариты, см – нет данных | Масса, кг – нет данных
Цена – 350 000 руб.
Фонокорректор редко притягивает к себе внимание в стойке с аппаратурой. Столь важный элемент музыкальной системы, где в качестве источника выступает проигрыватель грампластинок, зачастую облачается в миниатюрный невзрачный корпус, поэтому желание спрятать его за более крупными и солидными компонентами выглядит вполне логичным. Но фонокорректор, созданный инженером Алексеем Семиным и носящий имя элегантнейшей из европейских столиц, способен украсить самую высококлассную стереосистему. И не только своим стильным дизайном, но и воистину роскошным звучанием.
Сначала вспомним задачи, которые решает этот посредник между головкой звукоснимателя и усилительным трактом. Первая, но не самая важная функция фонокорректора — усиление поступающего с миниатюрных катушек головки слабого сигнала до уровня, достаточного для раскачки входных каскадов предварительного усилителя. Вторая функция, благодаря которой подобные приборы получили свое название, — коррекция АЧХ. Необходимость в таком преобразовании исходного сигнала определяется особенностями грамзаписи.
Гораздо большее влияние на качество воспроизведения музыки оказывает реализация корректирующих АЧХ цепей. Причем как схемотехническая, так и по используемым комплектующим. Именно на этом сконцентрировал свое внимание Алексей Семин, работая над фонокорректором SA Lab Paris.
Если внимательно рассмотреть поверхность винилового диска при помощи сильной лупы, то можно заметить, что звуковые дорожки представляют собой отнюдь не ровные концентрические окружности. Их края весьма неровные и довольно сильно извиваются из стороны в сторону. Степень же этих колебаний в основном определяется амплитудой низкочастотной составляющей записанного сигнала. Следовательно, именно этот участок звукового диапазона определяет возможную плотность записи на пластинку и, как следствие, максимальную продолжительность ее звучания. Запись сигналов высокой частоты тоже имеет свои особенности. Дело в том, что механическая система считывания (игла, кантилевер, тонарм) обладает массой, а значит, инерцией. По этой причине способность считывать колебания у такой системы ограничена по частоте сверху. Кроме того, если уровень высокочастотной составляющей полезного сигнала будет не слишком велик, то такой сигнал будет маскироваться собственным шумом массы, из которой изготовлена пластинка. Для решения указанных проблем была предложена методика, в соответствии с которой при записи уровень низкочастотной составляющей искусственно занижается, а колебания в высокочастотном спектре, наоборот, усиливаются, что позволяет увеличить плотность записи и соотношение полезного сигнала к шуму в области ВЧ. При воспроизведении необходимо провести обратную коррекцию, то есть увеличить отдачу в низкочастотной области и понизить в высокочастотной. Причем в идеальном случае корректирующая кривая должна быть зеркальна зависимости, используемой при записи пластинки. Здесь нас поджидает целый ворох нюансов, которые превращают не слишком сложную на первый взгляд задачу в серьезную проблему, требующую нетривиальных подходов к ее разрешению. Дело в том, что хоть какой-то стандартизации корректировки АЧХ при записи на пластинку удалось добиться лишь к середине 1950-х годов усилиями RIAA (Recording Industry Association of America — Американской ассоциации звукозаписывающих компаний). Тем не менее даже после принятия этого стандарта некоторые производители использовали собственные методики эквализации. А прежде корректировка и вовсе производилась издателями исходя из собственных представлений о правильном звучании. Поэтому если в вашей коллекции есть раритетные пластинки, выпущенные до 1956 года, то заставить их звучать аутентично — сложная, но очень интересная задача. Стандарт RIAA тоже не стал догмой — в частности, потому, что в далеком 1956 году он нормировал частотную зависимость в диапазоне от 30 Гц до 15 кГц. Качество же как записывающей, так и воспроизводящей техники с течением времени росло, что вызвало необходимость расширения описываемого стандартом частотного диапазона. Новый вариант был утвержден в 1978 году и получил название RIAA-78.
Есть и хорошая новость: отличия используемых схем эквализации не настолько серьезны, чтобы испортить впечатление от прослушивания. Другими словами, реализовав в фонокорректоре некую среднестатистическую зависимость (соответствующую, как правило, стандарту RIAA), вы получаете удовлетворительное воспроизведение подавляющего большинства пластинок. Но для гурманов, перфекционистов и экспериментаторов производители предлагают фонокорректоры с возможностью выбора используемой схемы корректировки, а иногда и с функцией формирования такой зависимости.
Гораздо большее влияние на качество воспроизведения музыки оказывает реализация корректирующих АЧХ цепей. Причем как схемотехническая, так и по используемым комплектующим. Именно на этом сконцентрировал свое внимание Алексей Семин, работая над фонокорректором SA Lab Paris.
И вот в уютном зале прослушивания московского салона «Нота+» на Большой Ордынке, где мы с ним сидим за чашкой кофе, Алексей любезно согласился ответить на мои вопросы по поводу этого проекта.
«К сегодняшнему дню свет увидели три фонокорректора Paris, причем все они, включая тот, что был у вас на тестировании, уже нашли своих хозяев. У меня есть комплектующие и материалы для сборки еще двух аппаратов. На этом проект Paris будет закрыт», — говорит Алексей. Ограничением в данном случае выступают именно используемые в конструкции материалы, которые не только дороги, но и не всегда доступны для приобретения. Любое устройство компании SA Lab полностью раскрывает истинную сущность все реже встречающего термина hand made. Не стал исключением и фонокорректор Paris.
Здесь буквально все сделано руками Семина — от стильного и сложного по конструкции корпуса до трансформаторов и дросселей. Дизайн я бы назвал классическим для ламповой техники: на невысоком массивном основании из сплошного листа отполированной до зеркального блеска нержавеющей стали возвышаются четыре вакуумные лампы и пять прямоугольных металлических кожухов, скрывающих согласующие сигнальные трансформаторы, силовой трансформатор и дроссель фильтра блока питания. В центре скошенной лицевой панели располагается крупная кнопка включения питания с подсветкой, слева от нее — тумблер переключения входов MM / MC, а справа — подсвеченные теплым желтоватым светом стрелочные индикаторы уровней сигнала левого и правого каналов.
На задней стенке корпуса, помимо колодки для подключения сетевого кабеля, можно видеть балансный и небалансный выходы, а также отдельные входы для картриджей с подвижным магнитом (MM) и подвижной катушкой (MC). Все эти разъемы самого высокого качества и в достаточной степени разнесены, чтобы не возникало проблем с коммутацией даже при использовании толстых и жестких кабелей. Как входы, так и выходы имеют здесь свои особенности, выделяющие корректор SA Lab из общей массы подобной техники.
Начнем с входов. Точнее, с входа для головок типа MC. Его реализация в Paris самая правильная — через повышающий MC-трансформатор, причем трансформатор этот вынесен в отдельный корпус и соединяется с корректором фирменным межблочным кабелем SA Lab. И трансформатор, и кабель входят в комплект поставки аппарата. То есть фактически вход MC на корректоре имеет ту же чувствительность, что и второй вход для головки типа MM. Разница между ними лишь в лучшем согласовании входа MC с соответствующей обмоткой MC-трансформатора.
Спрашиваю у Алексея, почему он сделал два входа, если вполне можно было обойтись и одним, к которому при необходимости подключается MC-трансформатор? В ответ слышу, что два входа дают возможность использовать проигрыватель с двумя тонармами и, соответственно, двумя головками — MM и MC. Ведь не секрет, что у каждого типа звукоснимателя свои плюсы и минусы, которые определяют жанровые предпочтения — к примеру, головкам с подвижной катушкой лучше удается воспроизведение вокальных партий и симфонической музыки. А с фонокорректорои SA Lab Paris можно выбирать нужный картридж простым переключением входов. Но почему бы не разместить MC-трансформатор внутри корпуса устройства? «Какой-нибудь трансформатор, конечно, можно, но хороший трансформатор спрятать внутри корректора не получилось». Действительно, достаточно познакомиться с внутренностями небольшого, но весьма тяжелого прибора, чтобы согласиться с утверждением его создателя. Тороидальные трансформаторы правого и левого каналов, намотанные серебряной проволокой, находятся в пермалоевых чашках, которые дополнительно защищены сплошными металлическими экранами. Кроме того, изоляцию от внешних электромагнитных наводок обеспечивает и сам корпус, сделанный из толстых металлических плит.
На выходе фонокорректора работают четыре трансформатора, два из которых обслуживают балансные выходы, а два других — небалансные. То есть выходы работают параллельно. Иногда это бывает полезно: например, можно по балансному интерфейсу писать музыку на катушечный «Штудер», а с небалансных снимать сигнал на усилитель.
Но главная особенность фонокорректора SA Lab Paris заключается в использовании RL-коррекции. В отличие от подавляющего большинства реализаций RC-коррекции здесь сигнальные цепи лишены конденсаторов, что самым благоприятным образом сказывается на звучании. Обратной стороной медали стала трудоемкость изготовления катушек индуктивности и высокая стоимость материалов — катушки наматываются серебряным проводом на японском композитном материале.
Усилительная часть аппарата построена на двух парах двойных триодов 6SL7 и 6SN7 производства саратовского завода. Впрочем, при желании можно поставить любые их аналоги, причем никакой перенастройки корректора при этом выполнять не нужно. Учитывая, что лампы использованы распространенные, выбор возможных вариантов достаточно широк: от современных реализаций до винтажных NOS.
«В корректоре Paris я отказался от кенотронного питания, поскольку кенотрон — самая нагруженная лампа в компоненте, которая нуждается в регулярной замене. Практически получается, что это расходный материал. Здесь работают диоды с фильтрацией дросселем, — говорит Алексей. — Дроссель наматывается вручную на сердечнике из немецкого металла. Из этого же материала сделаны и сердечники всех сигнальных трансформаторов. Применение L-фильтра в блоке питания обеспечивает очень стабильную по мощности отдачу, чего невозможно достичь при помощи фильтра C-L-C. В корректоре используется только навесной монтаж, слаботочные схемы защищены дополнительными металлическими экранами». От знакомства с внутренностями SA Lab Paris получаешь истинное удовольствие — настолько все аккуратно и логично выстроено.
У каждого человека свои ассоциации с крупными европейскими столицами. У меня, к примеру, Лондон вызывает в памяти туманные сумерки, Рим — полуденный зной, когда тени ловко прячутся в иное измерение, а столица Франции — свежее летнее утро, когда ночная прохлада еще не ушла, а солнечные лучи скользят по мокрым от росы крышам домов, вырывая из полумрака по-старомодному выглядящие вывески кафе и магазинов. Только в Париже в этот утренний час можно насладиться упоительной смесью запахов кофе и свежей выпечки, только здесь общепит начинает принимать посетителей с раннего утра, чтобы накормить завтраком спешащих по своим делам горожан.
Судя по всему, ассоциации у нас с Алексеем схожи. И дело даже не столько в том, что надписи на лицевой и коммутационной панелях его фонокорректора SA Lab Paris напоминают парижские винтажные вывески — как шрифтом, так и благородным бронзовым фоном. Само звучание компонента рождает ощущение той самой утренней свежести. SA Lab Paris не пытается препарировать материал на отдельные нюансы, а создает очень цельную и гармоничную картину. Вместе с тем и нюансов обнаруживается великое множество: умение извлекать из записей мельчайшие детали — еще одна сильная сторона корректора.
Несмотря на совсем не рекордные показатели разделения каналов (см. результаты инструментальных измерений), что для ламповой техники вполне нормально, компонент выстраивает масштабную сцену, далеко выходящую за границы, определяемые акустическими системами, с точной локализацией солистов и музыкальных инструментов. Детальный верх и богатая середина поддерживаются собранным и достаточно глубоким басом. При этом нет и намека на какую-либо окраску, а отчетливость подачи и внятная артикуляция позволяют услышать гораздо больше подробностей в хорошо знакомых пассажах.
Сразу же замечаешь полное отсутствие синтетики и механистичности звучания, которое кажется абсолютно открытым и непринужденным. Мастерское воспроизведение тембров рояля и аккуратное обращение с вокалом в джазовых записях сочетаются со способностью уверенно держать рок-н-ролльный ритм и задор. Энергетика и вязкий ритм тяжелого блюза передаются столь же легко и выразительно, как и полифония симфонического оркестра или заводные электронные пассажи. Музыкальная сцена не только распахивается далеко за пределы стереобазы, но и отличается высоким вертикальным разрешением. Бас остается четко очерченным и упругим даже в самой нижней части спектра, а высокие частоты радуют кристальной чистотой и отменной детализацией.
SA Lab Paris не пытается препарировать материал на отдельные нюансы, а создает очень цельную и гармоничную картину. Вместе с тем и нюансов обнаруживается великое множество: умение извлекать из записей мельчайшие детали — еще одна сильная сторона корректора.
Если поставить задачу найти в этой цистерне с медом наперсток дегтя, то можно придраться к небольшой жесткости верхнего регистра при воспроизведении современных изданий на виниле. Тот же альбом Тома Петти «Hypnotic Eye» записан настолько колюче, что порой воспринимается жестковато. Но на старых записях подобное подчеркивание ВЧ сказывается самым благоприятным образом, а такие пластинки обычно преобладают в коллекциях. Кроме того, свой вклад в появление отмеченного штриха, безусловно, вносит наш лабораторный усилитель Bryston B100 SST2, не отличающийся повышенной деликатностью подачи. Результаты измерений
Фонокорректор SA Lab Paris работает в широкой полосе частот, не ограничиваясь слышимым диапазоном (рис. 1). Но в надтональной области график АЧХ отходит от стандартной кривой. Усиление сигнала уменьшается слишком интенсивно, и спад пересчитанной (скорректированной) характеристики достигает уровня –3 дБ на отметке 24,5 кГц. Неполное соответствие стандарту RIAA отмечается и в слышимой области частот на ВЧ-интервале (рис. 2, АЧХ левого и правого канала скорректированные). Межканальный разбаланс вполне умеренный и не превышает 1,2 дБ. Спектр сигнала частотой 1 кГц показан на рис. 3. КНИ составляет 0,21%. Примерно такие же значения мы получили и на других частотах при уровне выходного сигнала 1 В.
Паспортные данные:
Тип – ламповый фонокорректор | Название – SA Lab Paris | Тип поддерживаемых звукоснимателей – MM / MC | Тип коррекции – RL | Частотный диапазон (RIAA), Гц – 20—20 000 | Отношение сигнал/шум (для ММ), дБ – 80 | Отношение сигнал/шум (для МC), дБ – 80 | Гармонические искажения, % – менее 0,1 | Чувствительность (для ММ), мВ – 5 мВ PP | Чувствительность (для МC), мВ – 0,3 мВ PP | Входное сопротивление (для ММ), кОм – 47 | Входное сопротивление (для МC, 1 кГц, со стороны трансформатора), кОм – 5,1 | Выходное сопротивление, Ом – 20 | Выходное напряжение, В – 1 (RMS) | Габариты, см – нет данных | Масса, кг – нет данных
Результаты инструментальной экспертизы
Усиление сигнала на 1 кГц, дБ
49
Неравномерность в полосе 20 Гц — 20 кГц (с учетом коррекции по RIAA), дБ
6,4
Спад характеристики –3 дБ (с учетом коррекции по RIAA), кГц
24,5
Разбаланс каналов, не более, дБ
1,2
Коэффициент интермодуляционных искажений (0,5 В выход), %
0,11
КНИ (1 кГц, 1 В выход), %
0,21
КНИ (80 Гц, 1 В выход), %
0,22
КНИ (10 кГц, 1 В выход), %
0,16
Выходное сопротивление (1 кГц), Ом
30
Отношение сигнал/шум, дБ
56
Разделение сигнала между каналами на 10 кГц, дБ
15
Оценки
| + | Грамотная концепция, комплектующие высочайшего уровня, выразительное и естественное звучание, отдельные переключаемые входы для двух звукоснимателей, балансные выходы | - | Не обнаружено |
Вывод:
Эксклюзивный со всех точек зрения компонент, который способен решить проблему выбора фонокорректора для стереосистемы самого высокого уровня. Hand made в лучшем смысле слова.
Анатолий Максименко